Лето, маленькая жизнь
Лето, маленькая жизнь
«Вот прополем картошку и поедем на рыбалку». В детстве каждое лето для нас с братом Сашкой начиналось с этой фразы – дедушка обещал научить ловить рыбу. Мы мечтали, как у нас будут удочки с настоящими поплавками, красными с белым из магазина «Охота и рыбалка», а не самодельными из бутылочной пробки с гусиным пером.
Чтобы заслужить это, надо помогать бабушке убираться дома, пропалывать грядки в саду, съедать суп, чтоб дно тарелки просвечивало, слушаться взрослых и ждать. Ждать, когда разбудят рано-рано, а мы быстро оденемся, позавтракаем молча, не ссорясь, обуем резиновые сапоги, куртки и шапки, сядем в люльку мотоцикла и поедем на речку.
Мы будем ехать, взявшись за руки, трястись и подпрыгивать. Не от ветра, кочек или утренней прохлады (бабушка тщательно укутывала нас одеялом, накидывала брезент и настрого запрещала выбираться из этого кокона до конца дороги). Мы ведь так долго ждали этого, поэтому внутри нас как будто по моторчику: поскорей бы домчаться до берега! Он будет в тумане, дедушка срежет охотничьим ножом две длинных ветки, накрепко привяжет леску, прицепит поплавок, достанет из потёртого спичечного коробка грузило, зажмёт его плоскогубцами, а конец лески непременно подпалит, чтоб крючок крепко держался.
У нас уже давно заготовлена банка с червями – мы насобирали их, ещё когда сажали картошку.
Мы будем ехать, взявшись за руки, трястись и подпрыгивать. Не от ветра, кочек или утренней прохлады (бабушка тщательно укутывала нас одеялом, накидывала брезент и настрого запрещала выбираться из этого кокона до конца дороги). Мы ведь так долго ждали этого, поэтому внутри нас как будто по моторчику: поскорей бы домчаться до берега! Он будет в тумане, дедушка срежет охотничьим ножом две длинных ветки, накрепко привяжет леску, прицепит поплавок, достанет из потёртого спичечного коробка грузило, зажмёт его плоскогубцами, а конец лески непременно подпалит, чтоб крючок крепко держался.
У нас уже давно заготовлена банка с червями – мы насобирали их, ещё когда сажали картошку.
Жирные, сонные и ленивые, они будут лучшей приманкой для самой большой щуки!
Мы столько раз представляли, как поплавок дрогнет, потом ещё и ещё, кто из нас вытащит самую большую рыбу и кого из нас похвалят. «Кто больше молодец» – у нас с Сашкой это был главный повод так поссориться, что бабушке приходилось мирить нас сгущёнкой и леденцами. Она следила, чтоб каждому досталось поровну, иначе слёз – море.
Заканчивался июнь, мы тренировались: брали палочки, наматывали нитку, вместо крючка – скрепка, хлеб – наживка, головастики – воображаемая рыба, они живут в бочках с дождевой водой. И вот это: «Кто промолвит, тот и съест». Научиться молчать, чтоб рыбу не распугать — ой как сложно!
Заканчивался июнь, мы тренировались: брали палочки, наматывали нитку, вместо крючка – скрепка, хлеб – наживка, головастики – воображаемая рыба, они живут в бочках с дождевой водой. И вот это: «Кто промолвит, тот и съест». Научиться молчать, чтоб рыбу не распугать — ой как сложно!
«Вот сено заготовим – и рыбачить»
В июле мы почти не видели взрослых, потому что все были заняты покосом. Дедушка уезжал, когда мы спали, договаривался с трактором, мужиками, бабушка собирала ему сумку с малосольными огурцами, варёными яйцами, хлебом и водкой – для помощников. За другую «валюту» они не работали. Папа брал отпуск как раз к покосу. Из поля они с дедом возвращались уставшие, на нас времени не оставалось. У них почти не было видно глаз: мошки закусывали, комары одолевали, оводы бушевали. А потом приезжал грузовик с прицепом, доверху нагруженный сеном. Его сваливали возле ворот, получалась огромная гора. Это был праздник всей улицы!
Валялись в сене с друзьями, играли в прятки, скакали, пока взрослые не видят. Тем, кто постарше, поручали забираться наверх и скидывать охапки. Мужчины подцепляли их на вилы и уносили на сеновал. Нам в эти вечера можно было гулять допоздна. Пока взрослые перетаскают сено, умоются, поедят… Мамы крутились вокруг работников, метали сковородки с жареной картошкой, тушёнкой, потом чай, пироги. На нас никто внимания не обращал.
Удочки, рыбалка, червяки – ну когда же!?
Валялись в сене с друзьями, играли в прятки, скакали, пока взрослые не видят. Тем, кто постарше, поручали забираться наверх и скидывать охапки. Мужчины подцепляли их на вилы и уносили на сеновал. Нам в эти вечера можно было гулять допоздна. Пока взрослые перетаскают сено, умоются, поедят… Мамы крутились вокруг работников, метали сковородки с жареной картошкой, тушёнкой, потом чай, пироги. На нас никто внимания не обращал.
Удочки, рыбалка, червяки – ну когда же!?
«Выкопаем картошку – будет рыбалка», – приговаривал дедушка
В августе начинались дожди, и мы не ловили даже головастиков в бочках. Родители заставляли читать книжки из «Списка литературы на лето», заполнять дневник наблюдений – скукотища.
В августе мотоцикл почему-то всё время ломался, а ведь ещё картошку возить мешками. Дедушка его ремонтировал, а когда звал нас, мы каждый раз ждали, что вот сейчас он скажет: «Ну, ребятки, собирайтесь!» Но чаще всего он просил нас найти шарик из подшипника, упавший гвоздик, чтоб не проколоть колесо, когда наконец-то поедем, или собрать мусор в гараже. Безнадёга.
Время утекало дождевыми потоками в канавы, которые уже не хотелось мерить резиновыми сапогами. Там рыбы нет. Каникулы заканчивались, меня со слезами увозили домой, в Новосибирск, там надо было ходить с мамой по магазинам, мерить всегда неудобные туфли и новую форму, пришивать воротнички, собирать портфель, подписывать тетрадки. Я никогда не понимала, зачем надо уезжать от бабушки так рано, если пришить, собрать и подписать всё можно за один вечер!?
Потом в сентябре от Саши приходило письмо. Крупными, немного раскосыми буквами на листе в клеточку было написано: «Привет, Алёнка! Как у вас погода? У нас осень, холодно, всё время дождь. Помнишь, как мы…» и дальше про лето, наши игры, про то, что пшеница выросла в нашем огородике в песочнице. Саша её собирал, сушил на печке, прятал в коробочку, а когда я приезжала на зимние каникулы, мы перебирали зёрна и придумывали, как следующим летом опять их посадим и будет у нас много-много колосков, и дедушка наконец-то повезёт нас на рыбалку.
В августе мотоцикл почему-то всё время ломался, а ведь ещё картошку возить мешками. Дедушка его ремонтировал, а когда звал нас, мы каждый раз ждали, что вот сейчас он скажет: «Ну, ребятки, собирайтесь!» Но чаще всего он просил нас найти шарик из подшипника, упавший гвоздик, чтоб не проколоть колесо, когда наконец-то поедем, или собрать мусор в гараже. Безнадёга.
Время утекало дождевыми потоками в канавы, которые уже не хотелось мерить резиновыми сапогами. Там рыбы нет. Каникулы заканчивались, меня со слезами увозили домой, в Новосибирск, там надо было ходить с мамой по магазинам, мерить всегда неудобные туфли и новую форму, пришивать воротнички, собирать портфель, подписывать тетрадки. Я никогда не понимала, зачем надо уезжать от бабушки так рано, если пришить, собрать и подписать всё можно за один вечер!?
Потом в сентябре от Саши приходило письмо. Крупными, немного раскосыми буквами на листе в клеточку было написано: «Привет, Алёнка! Как у вас погода? У нас осень, холодно, всё время дождь. Помнишь, как мы…» и дальше про лето, наши игры, про то, что пшеница выросла в нашем огородике в песочнице. Саша её собирал, сушил на печке, прятал в коробочку, а когда я приезжала на зимние каникулы, мы перебирали зёрна и придумывали, как следующим летом опять их посадим и будет у нас много-много колосков, и дедушка наконец-то повезёт нас на рыбалку.
Елена Медведева, ноябрь 2017.
Иллюстрации — Zurljeta/Istockphoto + фото той самой реки.
Иллюстрации — Zurljeta/Istockphoto + фото той самой реки.